– Сейчас должен прибыть вертолет! – сказал старший из эмчеэсников, вставая. – Направим его на болота, обследуем все с воздуха, если нужно будет – вертолет сядет. Болота – не тайга, с вертолетом работать одно удовольствие!
– Нельзя туда на вертолете! – Евсеев взволнованно вскочил со стула и заходил по комнате. – Туда нужно бронетехнику посылать! А вертолет… С воздуха мало что увидите, а садиться нельзя – поверьте мне!
– Действительно! – Коваль тоже соскочил со стула. – Нельзя спешить! Нашим мы уже ничем не поможем…
Тут у него перед глазами некстати встал розовый обглоданный начисто скелет лося, и почему-то промелькнули того же цвета человеческие скелеты, и перевернутые снегоходы, запорошенные слегка снегом, и Богдан Петрович вынужден был даже тряхнуть головой, чтобы отогнать отвратительное видение.
– Мы ведь не знаем, чего они боятся, чем их можно уничтожить!
Он достал сигарету и яростно чиркнув зажигалкой, прикурил ее. На предостерегающий взгляд Афонина «мол, забыл о запрете Полины?», он только махнул рукой:
– Да ладно! Не о том думаешь, Иваныч!
– Они боятся огня! – как не странно, вспышка ярости Коваля заставила Евсеева, наоборот, успокоиться. А может, увидев пламя зажигалки он кое-что вспомнил. Наверное, все-таки вспомнил, потому что подошел и добавил, садясь на свое место: – По крайней мере, тепла они опасаются, мне так показалось!
Сначала издали, потом прямо над их головами раздался шум винтов вертолета, сдвинулся вбок и затих уже на земле.
– На поляне сел! – прокомментировал егерь.
– Ну, вот и ответ на наши вопросы, конец спорам! Сейчас прямо и вылетим – на пробный пролет, предварительную разведку…
И младший эмчеэсовец, надевая ушанку с кокардой, вышел наружу, застегивая на ходу молнию и пуговицы форменного бушлата.
– Радиостанцию вам сейчас занесут! Подключат и настроят! – приостановившись в дверях, сказал он в заключение.
х-х-х-х-х-х-х-х-х-х
Поисковикам в тот день не просто повезло, не то это слово. Это было не везение, удача, даже счастье! Потому что так уж совпало, но снеговики были уже не голодны.
Пока люди жгли костры, потом чуть ли не бегом уходили из чащи, спеша встретить егеря и затем закончить, наконец, операцию поиска потерпевших в тайге авиакатастрофу, снежные чудища стояли на болоте и усваивали чужеродную органику.
При этом они значительно прибавляли в росте, и уже не напоминали маленьких детишек.
Когда вертолет, покружившись над ними, начал садиться, снеговики, казалось, не обратили на него никакого внимания. Именно это и подтолкнуло эмчеэсовца, руководившего полетом, дать пилоту команду «сесть», хотя предварительно был уговор, что будет совершен лишь облет пространства болота.
Ах, если бы представитель МЧС и его спутники (на вертолете прибыла группа первой помощи – врач, медбрат и два охранника) могли видеть то, что произошло недавно на болоте! Как с дикой скоростью вращались на манер колес ноги снеговиков, когда они гонялись за снегоходами!
Конечно, люди бы поостереглись и спускаться на землю, и тем более выходить из металлического нутра машины наружу. Но, увы!
А потому произошло то, что и должно было произойти.
Дождавшись, пока последний член команды спасателей, закрывая за собой дверцу, спустится на плотный снежный наст, снеговики бросились вперед.
Все дальнейшее произошло столь невероятно быстро, что оставшийся на связи в кабине пилот успел лишь передать в штаб (то бишь – дом егеря) :
– Да что же это… Ох, е… твою мать!
Вслед за этим в микрофонах в домике егеря раздался лишь дикий крик.
Потому что менее чем за полминуты расправившись с вышедшими наружу людьми, снеговики бросились к вертолету.
С треском была выдрана с корнем дверца кабины, и стальной крепости пальцы ухватили за одежду пилота и буквально вырвали его из сидения наружу.
Тогда он дико закричал. В последний раз…
После этого в приемном устройстве радиостанции раздавался лишь треск разрядов статического электричества.
Неделю снеговики не появлялись – они с трудом переваривали такое большое количество биомассы. Это и позволило принять меры, на время защитившие окружающие болота леса и поселки.
На следующее же утро после гибели вертолета МЧС была установлена связь сначала с окружным армейским командованием, а потом – с воинской частью, которая располагалась в соседнем райцентре – городке Зорькино. И уже к обеду на болота прибыли сначала строительная техника, а днем позже – солдаты, ну, и боевая техника для охраны запретной зоны.
Через пару дней пространство болота было обнесено трехполосым ограждением высотой в три метра, из колючей проволоки с использованием «спирали Бруно».
И сразу же через каждые пять метров по периметру были установлены огнеметные установки, строго по графику поочередно плюющие далеко вглубь болота языками пламени горящего напалма.
А в Генеральный штаб российской армии представитель армейской контрразведки (в просторечии именуемый «особистом») направил соответствующую информацию.
Которая ту же была переправлена непосредственно начальнику Главного разведовательного управления Генштаба российской армии.
А свадьба Павлика и Веры состоялась. Через неделю. И, наверное, это была самая невеселая свадьба в мире…
х
х х
х 3 х
х х
х
С некоторых пор деятельность Главного Разведывательного Управления Генерального Штаба российской армии (ГРУ) обогатилась новым направлением работы.
На двери кабинета Ивана Ивановича Поперечного, что находился в здании знаменитого Аквариума (резиденция ГРУ), была табличка:
КОМАНДИР ГСР
ГРУППА СПЕЦИАЛЬНЫХ РАССЛЕДОВАНИЙ
Дверь – солидная, оформленная колером под ореховое дерево. Да и командир группы – подполковник Поперечный – сорокалетний, худощавый и рыжеволосый, был человеком серьезным и основательным.
Но это – на вид. Этот человек с ранней плешью и карими серьезными глазами в глубине души был романтиком.
И если бы не это его качество, несколько лет назад события, которые начались в Чечне, а затем охватили собой сначала половину России, а затем выплеснулись далеко за ее пределы, могли и не иметь место. А имели бы место жуткие последствия этих несостоявшихся событий, не обрати внимания тогда еще майор Поперечный на, казалось бы, мелочь – случайно зафиксированное следящей радиоаппаратурой ГРУ отрывочное сообщение. С места дислокации всего-то отделения саперов, находящихся в свободном поиске мин, оставшихся после недавних военных действий.
